К вопросу легального определения понятия «экстремизм» в российском законодательстве

On the legal definition of the term "extremism" in Russian legislation

Автор: Валеева Лилия Рамилевна

УФ ФГБОУВО «РГУП», Челябинск, Россия

e-mail: mercury-96@mail.ru

Valeeva Lilia Ramilevna

RGUP, Chelyabinsk, Russia

e-mail: mercury-96@mail.ru

Аннотация. Статья посвящена правовой оценке определения понятия «экстремизм» в российском законодательстве. В контексте проводимого анализа рассматриваются различные мнения в научной среде по поводу существующего легального определения понятия «экстремизм», формулируется проблематика выработки комплексного общего определения экстремизма в законодательстве.

Annotation. The article is devoted to the legal assessment of the definition of "extremism" in Russian legislation. In the context of the analysis, various opinions in the scientific community about the existing legal definition of the concept of "extremism" are considered, and the problems of developing a comprehensive General definition of extremism in legislation are formulated.

Ключевые слова: экстремизм, экстремистская деятельность, преступления экстремистской направленности.

Keywords: extremism, extremist activity, crimes of extremist orientation.

Тематическая рубрика: Юриспруденция и право.

Несмотря на то, что противодействие экстремизму, является одним из основных направлений современной государственной политики России (об актуальности противодействия экстремизму для современного российского общества, а самое главное, о сохранении этой актуальности в обозримом будущем свидетельствует подписание Указа Президента Российской Федерации от 29.05.2020 г. № 344 «Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года») на сегодняшний день сохраняется целый ряд проблем определения понятийного аппарата в рассматриваемой сфере, как в рамках действующей системы законодательства, так и в научной среде. Отсутствует и фактическое единообразие мнений по поводу определения понятия «экстремизм».

Характерно, что попытка дать легальное определение понятию «экстремизма» не была предметом внимания законодателя при формулировании основных понятий в п. 4 Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года, несмотря на наличие определений таких понятий как «идеология насилия», «радикализм», «экстремистская идеология», «проявления экстремизма», «субъекты противодействия экстремизму», «противодействие экстремизму».

Отчасти объяснить озвученную проблематику возможно проанализировав п. 5 Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации в котором формулируется: «экстремизм является одной из наиболее сложных проблем современного российского общества, что связано в первую очередь с многообразием его проявлений, неоднородным составом экстремистских организаций, деятельность которых угрожает национальной безопасности Российской Федерации».

Многообразие проявлений, как основную характеристику экстремизма, возможно также встретить повсеместно в научных работах. Например, С. В. Венцель пишет: «Современный экстремизм, является универсальным общественным феноменом, имеет разнообразные формы: политический, националистический (этнический), экономический, культурный, религиозный, экологический, гендерный и т.д.» [1].

С.В. Михайлов формулирует верное обобщение: «Российское законодательство располагает целым набором норм, посвященных охране общества от опасных проявлений экстремизма и содержащих разные дефиниции этого понятия» [2]. Важным является в контексте сказанного, что данный «набор норм» содержится в актах различных отраслей права различного уровня и не содержит ни одного определения в классическом понимании.

Анализируя вопрос легального определения экстремизма в российских законодательных актах необходимо обратить внимание на специальный акт, являющийся единственным содержащим это определение - Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», в п.1 ст.1 «Основные понятия» которого экстремистская деятельность (экстремизм) определяется посредствам перечисления:

• насильственное изменение основ конституционного строя и (или) нарушение территориальной целостности Российской Федерации (в том числе отчуждение части территории Российской Федерации), за исключением делимитации, демаркации, редемаркации Государственной границы Российской Федерации с сопредельными государствами;
• публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;
• возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
• пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
• нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
• воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;
• воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;
• совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте "е" части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации;
• использование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, за исключением случаев использования нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, при которых формируется негативное отношение к идеологии нацизма и экстремизма и отсутствуют признаки пропаганды или оправдания нацистской и экстремистской идеологии;
• публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;
• публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;
• организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;
• финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг.

Безусловно, такая юридическая техника формулирования определения понятия, примененная законодателем, должна быть эффективна с точки зрения правоприменения, но является несовершенной в том, что не была предпринята попытка обобщения, осмысления существующего явления при повсеместном употреблении слова «экстремизм» в отечественных законодательных актах.

Так, например, П.С. Долгополов формулирует, что рассмотренная статья содержит «обширный перечень признаков, входящих в понятие экстремизма» [3].

Не можем согласиться с определением приведённого перечня в качестве признаков, полагаем, что это скорее перечисление возможных проявлений экстремизма, аналогичную позицию занимают В.Ю. Казанков и В.В. Плотников, которые выделяют в качестве проблемы такого проблематики такой конструкции: «Основная проблема в данном случае состоит в том, что фиксация частных форм проявления экстремизма вне его целостного определения не способствует полноте юридического знания, равно как отсутствие общего организующего принципа ведет к чрезмерно широкой трактовке закона» [4].

Дополнительной критике, по моему мнению, возможно подвергнуть и наличие бланкетной отсылки к статье Уголовного кодекса РФ в рассматриваемой норме, что, в целом, не способствует понимаю экстремизма.

Отдельное внимание в контексте рассматриваемого вопроса возможно обратить на соотношения определения понятия «экстремизм» Законе «О противодействии экстремистской деятельности» и ратифицированной Россией «Шанхайской Конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом», которая содержит более сформулированное определение: «экстремизм» - какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон.

Полагаем, что перспективным видится именно интеграция взятого за основу данного определения в качестве легального определения понятия «экстремизм» в российское законодательство, основываясь на отсутствии противоречия и существующей необходимости повышения качества проработки нормативных актов в сфере регулирования противодействия экстремизму.

Список литературы:

1. Венцель С.В. Особенности понимания термина «экстремизм» в законодательстве постсоветских государств (за исключением стран Балтии): сравнительный аспект / С.В. Венцель // Обзор.НЦПТИ. – 2020. – №1 (20). – С. 28.

2. Михайлов С.В. Юридический анализ дефиниции экстремизма / С.В. Михайлов // Судья. – 2019. – № 4. – С. 50.

3. Долгополов П.С. Экстремизм: понятие и меры по противодействию / П.С. Долгополов // СПС КонсультантПлюс. – 2020.

4. Казанков В.Ю.Экстремизм как атрибут и разновидность противоправного деяния: анализ противоречия / В.Ю. Казанков, В.В. Плотников // ЮП. – 2017. – № 4 (83). – С. 166-170.