"Греческий проект" Екатерины II как рывок на юг

Catherine II's "Greek Project" as a leap to the South

Автор: Пылев Денис Анатольевич

ГБОУ СОШ № 145 Калининского района Санкт-Петербурга, Санкт-Петербург, Россия

E-mail: pyleff.denis@yandex.ru

Pylev Denis Anatolyevich

Secondary school № 145 of the Kalininsky district of St. Petersburg, St. Petersburg, Russia

E-mail: pyleff.denis@yandex.ru

Аннотация: В данной статье представлена точка зрения на реальность и авторство «Греческого проекта» приведшего крымский полуостров в лоно Российской империи. Много вызывало споров и авторство этого проекта, и его практичность в свете международной политики XVIII века. В статье представлено диаметрально разное мнение двух российских историков о значении и последствиях проекта не только для внешней политики Российской империи, но и для Балкан и всего Северного Причерноморья. И что особенно важно, делается вывод об авторстве «Греческого проекта», которое в равной степени могут разделить и Екатерина II, Иосиф II и В.А. Кауниц.

Annotation: This article presents a perspective on reality and the authorship of the "Greek project" which led to the Crimean Peninsula in the bosom of the Russian Empire. A lot of dispute about the authorship of this project, and its practicality in the light of international politics of the eighteenth century. The article presents a diametrically different opinion of two Russian historians about the significance and consequences of the project not only for the foreign policy of the Russian Empire, but also for the Balkans and the entire Northern black sea coast. And most importantly, the conclusion about the authorship of the "Greek project" which equally can divide and Catherine II, Joseph II and V. A. Kaunitz.

Ключевые слова: Греческий проект, Завещание Петра I, Дакия, русофобия, Ясский мир, славянский вопрос.

Keywords: Greek project, Will of Peter I, Dacia, Russophobia, Jassy world, Slavic question.

Тематическая рубрика: История, исторические личности.

Важность Крымского полуострова, его геополитическое значение для всех игроков, как Большой, так и Малой игры понимали уже во времена Екатерины Великой. О личности императрицы сказано и написано тысячи томов, так же как и о политике, ею проводимой, но даже современники отмечали её прозорливость в государственных вопросах. И конечно, в условиях расширения и усиления своей империи, она была хищницей. В циркулярной ноте от 13 ноября 1763 она пишет: «Намерения нашего никогда не было, да и нет в этом нужды, чтобы стараться о расширении империи нашей. Она и без того пространством своим составляет нарочитую часть земного круга». И это всего за десять лет до начала войны приведшей к последующему присоединению Крымского ханства, навеки изменившему геополитическое положение России в европейском доме.

Главной задачей восточной русской политики во 2 половины XVIII века было обеспечение России выхода к открытым морям. И эта политика имела огромное значение и для народов Балканского полуострова и для Кавказа. Екатерина не была первой из русских царей, кто смотрел на Юг. Азовские походы Петра Первого и его же неудачный Прутский поход 1711 года, походы Миниха и Ласси лишь откладывают решение «крымского вопроса» до более благоприятных времен не принося желаемого результата – России не удается закрепиться в Северном Причерноморье.

Торговля через Балтику не удовлетворяла хозяйственных нужд России. Ассортимент вывозимых товаров был ограничен: лес, руда, чугун, пенька, холст. Подзолистые и глинистые малоплодородные почвы севера давали скудный урожай, едва-едва удовлетворявший внутренние потребности. Основные зерновые районы располагались к югу. Но не на телеге же было везти рожь и пшеницу за сотни верст к замерзающему на зиму Балтийскому морю! На заседании Вольного экономического общества был зачитан доклад, в котором утверждалось, что весь регион к югу от линии Смоленск - Кострома - Воронеж кровно заинтересован в сбыте своей продукции через Черное море; сухопутные перевозки обходились тогда в 50 раз дороже морских. А путь к морю преграждало Крымское ханство.

Однако еще до бескровного присоединения Крыма в причерноморском регионе развернулась широкомасштабная авантюра, о которой исследователи спорят до сих пор. Это так называемый «Греческий проект» Екатерины Великой. Уже современники связывали его с широко распространенным в Европе «Завещанием» Петра Первого. Русские дореволюционные историки отмечали связь турецкого и польского вопросов во внешней политике России конца XVIII в., но предпочитали не углубляться в детали Греческого проекта.

А стоило бы! Ведь именно здесь Екатерина и ее бессменный канцлер А.А. Безбородко провернут грандиозную по тем временам авантюру. Хотя некоторые исследователи считают, что и австрийский двор приложил к этому немало усилий. Известно, что еще во время первого раздела Речи Посполитой Иосиф II, старший сын и соправитель Марии Терезии с 1765 г., и В.А. Кауниц пытались убедить императрицу в необходимости территориального расширения Австрии в западной части Балканского полуострова с целью получения выхода в Адриатическое море. Однако из-за упорного сопротивления Марии Терезии, которая всегда выступала против опасных внешнеполитических проектов, эта идея не могла быть реализованной до 1780 г. Только после смерти австрийской императрицы этот проект обрел новое дыхание и стал одной из основ русско-австрийского сближения [1].

Началом этой политической комбинации можно считать подписание русско-австрийского союза 1871 года, которому предшествовали пять месяцев ожесточенной дипломатической переписки и консультаций. В секретной сепаратной статье, оформленной вторым письмом от того же числа, австрийский император выразил готовность «открыто принять сторону» России в случае, если «в продолжение предполагаемой войны против Оттоманской Порты» она вдруг «подвергнется враждебному нападению со стороны какой-либо иной державы» [2].

В письме к австрийскому императору Иосифу ІІ от 10 сентября 1782 г. Екатерина ІІ, изложила свои планы в отношении Османской империи, которые и принято считать историками Греческим проектом. Из-за проблем, которые Турция создавала русским кораблям, проходившим через Черноморские проливы, а также подстрекательства с ее стороны жителей Крыма к восстанию, она предложила заключить «секретную конвенцию о вероятных приобретениях, которые мы должны домогаться у нарушителей мира [3]. В качестве основы такой конвенции императрица видела договоренность о создании между Российской, Австрийской и Османской империями буферного государства – Дакии, в составе Молдавии, Валахии и Бессарабии. При этом Екатерина подчеркивала, что это новое государство «должно навсегда остаться совершенно независимым и не может быть никогда присоединено ни к России, ни к Австрии; равным образом обе империи никогда не допустят присоединения оного к какой-либо другой державе». Россия претендует только на крепость Очаков с округом в междуречье Южного Буга и Днестра и несколько островов в Греческом архипелаге для «безопасности и удобства торговли русских подданных». В то же время, в случае удачной войны с Портой, императрица выражала надежду, что Иосиф ІІ «не откажется помочь… в восстановлении древней Греческой империи на развалинах ныне господствующего на прежнем месте оного варварского владычества…при непременном с моей стороны условии поставить это новое Греческое государство в полную независимость от моей собственной державы» [4].

На престол Византийской империи должен был взойти второй внук Екатерины великий князь Константин Павлович при условии, что он откажется от наследования российской короны. Великий князья Павел Петрович и его сын Александр Павлович, в свою очередь, должны были взять на себя обязательство никогда не претендовать на константинопольский престол. В заключение Екатерина писала: «Сколько бы эти виды не представлялись отдаленными и обширными, я думаю, что мало существует невозможного для могущества наших двух государств, в их тесном единении между собой» [5].

Таким образом, политика выхода к морским просторам Россией всегда воспринималась на Западе, как попытка перейти дорогу тем из государств, стремящихся к безраздельному владычеству и на море и на суше. С этой целью искусственно раздувались хищнические устремления русских, которые в отдельные периоды достигали открытой русофобии. Поэтому наиболее эффективными орудиями борьбы против русских оставались – претенциозное  «Завещание» Петра I и «греческий проект» Екатерины Великой.

Итак, прежде всего нужно назвать игроков – Россия, Австрия, Пруссия, Турция, Англия и Франция. И все они стремятся упрочить свои позиции на Черном море, для чего и заключаются союзы. Австро-русский союзный договор, заключенный весной 1781 г. в необычной форме только личных писем Иосифа II и Екатерины II, носил оборонительный характер. Для Австрии основное в договоре заключалось в том, что он гарантировал владения Австрии по Прагматической санкции Карла VI (1713 г.), которая «на вечные времена» закрепляла за Габсбургским домом его наследственные владения, разбросанные в разных частях Центральной Европы и в Италии. Эта «санкция» легко могла, таким образом, давать поводы к столкновениям. Договор как бы подстраховывал Австрию от нового нападения Пруссии, но не более того [6].

Для России основное в союзном договоре заключалось во взаимном обязательстве военной помощи в случае нападения Турции. Эта статья была включена по настоянию российской дипломатии. Она была выгодна России, которая предполагала занять Крым, но не Австрии, которой Турция в данный момент не угрожала и на которую Австрия, и свою очередь, не собиралась нападать.

Оформление союза лишь личными письмами монархов свидетельствовало о том, что австро-русский договор не имел той силы, какую имели договоры с Австрией 1720 и 1746 гг., что союз 1781 г. ни в коем случае не носил характера военного союза, каким его иногда считали. Это был «сговор дружбы и расположения», весьма сомнительных с обеих сторон. На союз с Австрией русское правительство пошло, помня об угрожающей позиции Австрии и ее союзницы Франции в русско-турецкой войне 1768—1774 гг.

В 60—80-х годах XVIII в. восточные интересы России выдвинулись на первый план. Сперва Англия способствовала, а затем активно препятствовала разрешению задач этой политики. Политика Англии и Европы в XVIII в. была подчинена интересам ее борьбы с Францией. Франция с ее быстро развивавшейся промышленностью и колониальными устремлениями была не потенциальным, как Россия, но действительным соперником Англии. Англия стремилась низвести Францию на роль второстепенной державы. Недопущение союза Франции с Россией стало поэтому аксиомой внешней политики Англии. В то же время сильная капиталами Англия стремилась поставить Россию в еще большую экономическую зависимость. Внешняя торговля России на Балтийском и Белом морях уже находилась в английских руках. Делались попытки к захвату торговли и на Каспийском море. С открытием для России черноморских путей Англия стала стремиться к захвату также и черноморской торговли и путей в свои руки [7].

Руководствуясь в своей внешней политике 60—80-х годов принципом независимости, русская дипломатия, однако, уклонялась от союза с Англией. Oсновная задача ближневосточной политики России заключалась в том, чтобы закрепить обладание Крымским полуостровом. В России надеялись на установление прочного мира. «Граница теперешняя обещает покой России, зависть Европе и страх Порте Оттоманской», — писал императрице главный виновник торжества кн. Потемкин.

Попытка английского правительства объявить войну России и принудить ее к заключению мира на условиях status quo встретила противодействие со стороны самой английской буржуазии. Крым остался за Россией. Ясский мир, закончивший спровоцированную Англией русско-турецкую войну 1787-1791 гг., явился новым шагом на пути укрепления черноморских позиций России, хотя и не таким широким, каким предполагался, «без помех от других». Черное море становилось все более русским, но выходы из него по-прежнему сторожила Англия, «друг» Турции. Раздувание легенды о так называемом греческом проекте помогло укреплению этой «дружбы» и поддерживало враждебность Турции по отношению к России.

Сближение с Россией не принесло Австрии тех выгод, которых она ожидала. Австрия не только не усилилась за счет Пруссии или Турции, но, наоборот, ее позиции теперь стали слабее, так как она потерпела поражение, как в Баварии, так и в Нидерландах и на турецком фронте. Восточная политика Кауница закончилась крахом, и австрийская дипломатия стала менять свои позиции. Осуществление предположений о разделе Османской империи было обусловлено австро-русской «дружбой». Но если этой дружбы не существовало, то и Европа могла спать спокойно, не боясь призраков «греческого проекта».

И подводя итог в своем исследовании, Маркова дает нам еще пищи для ума, а именно… Славянский вопрос, вызванный к жизни общностью интересов всех славянских народов в борьбе с Турцией, и так называемый греческий проект Екатерины II противоречили друг другу. В самом деле, вопрос об улучшении судьбы славянских народов, занимавший всегда такое большое место в вос­точной политике России, в «греческом проекте» не только не нашел себе места, но, наоборот, решен был отрицательно, так как славяне попадали под власть Австрии. Таким образом, в этом вопросе Екатерина II не только не являлась бы продолжательницей политики Петра I (каковой она всегда себя считала), но, наоборот, резко порывала со славянской политикой Петра I, противоречила са­мой себе.

Если идея захвата Константинополя была идеей реальной политики и, если существовал план изгнания турок из Европы, то почему же Россия не только не прово­цировала войну, но, наоборот, принимала всяческие меры, чтобы избежать ее? У французского премьер-министра Монморена было достаточно оснований для уверенности в этом. В беседе с английским послом Иденом (6 октября 1787 г.) Монморен уверял его, что турецкие дела не должны беспокоить Англию и Францию. Император Иосиф II, возможно, будет стремиться к захвату Молдавии и Валахии, Екатерина II же «ограничится Очаковым. Константинополь не будет тронут».

Спекуляция «греческим проектом» в середине 90-х годов вновь была обусловлена, таким образом, англо-австро-русским «сближением». Вслед за двумя вышеупомянутыми договорами был заключен 9 (20) мая 1795 г. англо-австрийский договор и, наконец, 17 (28) сентября того же года договор Тройственного союза между Англией, Австрией и Россией.

Эти договоры являлись торжеством английской дипломатии, и недаром Гренвиль сожалел о том, что договор с Россией не бессрочен. Но так как этот обмен происходил в обстановке, характеризуемой глубокими противоречиями европейских держав и макиавеллизмом проводимой ими политики, он послужил основанием легенды о существовании реального русского плана завоевания мирового господства. На самом же деле «греческий проект», который впоследствии не раз использовался во враждебных России целях, как реальный проект внешней политики России 80-х годов XVIII в. не существовал.

Однако же, К.А. Русаков в своей работе «Австрийская дипломатия и «греческий проект» Екатерины II» ставит вопрос иначе: если проект был лишь дипломатической ширмой, придуманной императрицей Екатериной для того, чтобы связать руки Австрии накануне присоединения Крыма к России невыясненной остается роль австрийской дипломатии. После непродолжительной дипломатической переписки монархи договариваются о личной встрече, которая и состоялась 24 мая в Могилеве. 29 мая они покинули Могилев и отправились в Смоленск. Оттуда Екатерина II отправилась в Санкт-Петербург, а Иосиф II – в Москву. 18 июня 1780 г. граф Фалькенштейн, под этим именем путешествовал Иосиф II, прибыл в Царское Село, где переговоры продолжились. 8 июля именитый путешественник покинул северную столицу. Итогом встречи стало заключение русско-австрийского оборонительного союза.

Инициатива заключения союза исходила от австрийской стороны. Так как уже 9 января 1781 г. граф Л. Кобенцель под «величайшим секретом» предложил вице-канцлеру И. А. Остерману начать соответствующие контакты. После пятимесячных переговоров австро-русский союзный договор был заключен в форме обмена личными письмами между Екатериной II и Иосифом II от 21 и 24 мая 1781 г. Его необычная форма объяснялась стремлением Австрии сохранить секретность и, по-видимому, до некоторой степени, свободу рук. Со своей стороны, австрийский император признавал за себя и своих наследников территориальные приобретения России по Кючук-Кайнарджийскому договору 1774 г. и обязывался в случае объявления Османской империей войны России действовать против турок в союзе с ней.

Основную роль Русаков отводит канцлеру Безбородко А.А., который на основе предложений сделанных австрийской стороной, подготовил Екатерине II «Записку по Греческому проекту», в которой отмечал неприемлемость соглашений с Францией, в виде передачи ей Египта. Исходя из этого, он рекомендовал императрице посоветовать Иосифу II не спешить с информированием французского правительства о планах России и Австрии в отношении Оттоманской Порты.

Так же отрицательно Безбородко отнесся к идее передачи Прусскому монарху прав на польский престол. Безбородко не поддержал идею высказанную австрийским послом о превентивных действиях против Пруссии. Отметив, что обязательства России в отношении Австрии «столь ясно выражены в трактате нашем, что для императора не может оставаться тут ни малейшего сомнения». Рассматривая варианты дальнейшего развития отношений между Веной и Берлином, он полностью исключил возможность какого-либо соглашения между ними, отметив, что «взаимные предубеждения поставили их друг против друга в точно такое положение, в каком мы себя представляем против турок».

Оценивая международную ситуацию в Европе, канцлер, по существу, предлагал Екатерине II два варианта действий на случай войны с Турцией. В первом варианте Безбородко, соглашался с тем, что выход к Адриатике был бы справедливой компенсацией для Австрии за создание Дакии и Греческой империи, предлагая, серьезно сократить территориальные приобретения Габсбургов в западной части Балканского полуострова, исключив их них Албанию и территории, принадлежавшие Венецианской республике. Но делая пометку, что относительно Черного моря должно быть соблюдено «правило, Вашим величеством предложенное, разуметь его морем запертым, по коему плавание принадлежит исключительно народам, его окружающим».

Во втором варианте А.А. Безбородко рассматривал более подробно, то что касалось приобретений России: «при оставлении Молдавии и Валахии под владением турецким на условиях больше ясных и точных, нежели те, кои положены были в трактате 1774 и конвенции 1779 годов, надлежит не отступать от намерений своих, чтобы присовокупить к России Очаков с его уездом, Крым с Таманом и для торговли один или острова в Архипелаге». Призывая императрицу «присвоить себе Крым, не упуская удобного к тому времени», Безбородко среди удобных для этого поводов указывал на ситуацию, которая может возникнуть в случае, если Австрия «распространит свой кордон или границу на счет Молдавии и Валахии».

Таким образом, автор делает вывод, что Греческий проект – это реально существовавший во внешней политике России и Австрии в 80-х гг. XVIII в. план раздела европейских владений Османской империи. Несмотря на традиционную для историографии точку зрения, что автором Греческого проекта является исключительно Екатерина II, можно утверждать, что Иосиф II и В.А. Кауниц могут считаться авторами плана геополитического переустройства Юго-Восточной Европы в такой же степени, как и Екатерина.

Список литературы:

1. Елисеева О.И. Геополитические проекты Г.А. Потемкина - М. : РАН Ин-т рос. истории, 2000.
2. Коршунова Н.В. Восточный вектор геополитики Екатерины II: «Греческий проект» // Вестник Челябинского университета. 2003. Сер. 10. № 1.
3. Маркова О.П. О происхождении так называемого Греческого проекта (80-е годы XVIII в.) // История СССР. – 1958. – № 4.

4. Русаков К.А. Австрийская дипломатия и греческий проект Екатерины II. Вісник ЛНУ імені Тараса Шевченка № 1 (260), Ч. IІ, 2013.
5. Русский архив. М. : Типография Гатцука, т. I,II.
6. Стегний П.В. Еще раз о Греческом проекте Екатерины II. Новые документы из АВПРИ МИД России // Новая иновейшая история. – 2002. – № 4.

7. Янис Тиктопуло. Мираж Царьграда. О судьбе греческого проекта Екатерины II. Журнал «Родина» (Москва), № 11–12, 1991.